Новые налоговые риски работы с контрагентами

Юлия Хачатурян,

генеральный директор компании NIKA, RISK PLAN

журнал «Справочник экономиста»

№10, 2017 г.

Из статьи вы узнаете:

— о том, какие новые налоговые риски появились у налогоплательщика;

-какие подходы необходимо пересмотреть в методике оценки рисков

О рисках работы с контрагентами написано немало материалов. Нас в данной статье будут интересовать в большей степени те новые налоговые риски, которые появились не так давно или те риски, относительно оценки которых налогоплательщику сейчас надо кардинально изменить свой подход, учитывая новые веяние в позиции ведомств и в судебной практике.

Напомним вначале вкратце знакомые нам, «старые» налоговые риски работы с контрагентами.

I. Риск контроля цен в сделке (сделках) между контрагентами.

Вопросы контроля цен регулируются сегодня специальным разделом Налогового кодекса 5.1 (главы 14.1 – 14.8). Периодически в данный раздел вносятся небольшие корректировки, которые налогоплательщику необходимо отслеживать и учитывать в своей работе.

II. Налоговые риски, связанные с возможной недействительностью сделки.

Изначально «недействительность сделки» — гражданско-правовое понятие. Несколько позже оно стало использоваться в налоговых правоотношениях. Возможны различные сценарии возникновения налоговых рисков, связанных с недействительностью сделки. Например, (сценарий 1) сделка по иску вашего контрагента признается недействительной. По данной, оспоренной сделке изначально мог быть принят к вычету (или наоборот начислен) НДС, уменьшен налог на прибыль (на всю сумму сделки, на сумму начисленной за время использования приобретенного объекта амортизации и т.д.) и т.д. После того, как сделка оспорена, возникает ряд сложных вопросов, связанных с аннулированием отраженных к тому времени в учете последствий уже недействительной сделки (восстановление НДС, пересчет налоговой базы по налогу на прибыль и т.д.). В каком налоговом периоде должны быть пересмотрены налоговые последствия? Как влияет на определение этого периода двухсторонняя реституция (проще говоря, возврат всего полученного по недействительной сделки каждой из сторон), которая может произойти гораздо позже, чем вступление в силу решения суда? Как правильно пересчитать налоговую базу и т.д.? Понятно, что совершенные в данном случае ошибки могут повлечь за собой претензии налоговиков и доначисления, пени, штрафы и т.д. Другой вариант (сценарий 2) – сделку как недействительную пытаются оспорить сами налоговые органы, ибо полагают, что она совершена с целью сэкономить налоговые платежи, а на самом деле является мнимой или фиктивной либо совершена с целью вывода денежных средств или имущества, за счет которых может быть погашена налоговая недоимка на другое лицо (см. Постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 10 июля 2008 г. № Ф04-3899/2008(7291-А27-16)

III. Риски, связанные с признанием договора незаключенным.

Скорее всего соответствующий иск предъявит ваш контрагент. А вот налоговые риски, связанные с возможным неправильным отражением операций по аннулированию последствий договора, лягут уже на вас.

IV. Риски, связанные с признанием полученной налоговой выгодой необоснованной. Напомним, что понятие «необоснованная налоговая выгода» появилось в октябре 2006 года в Постановлении ВАС № 53. Суть данного постановления сводилась к следующему: если та или иная операция совершена исключительно для минимизации налоговых платежей и не имеет иной разумной деловой цели, то налогоплательщик получил необоснованную налоговую выгоду и ему могут быть доначислены налоги, исходя из фактических отношений сторон. В постановлении ВАС были перечислены основные признаки возможного получения необоснованной налоговой выгоды, которые в совокупности могли свидетельствовать о недобросовестных действиях налогоплательщика. Позже в судебной практике был расширен перечень признаков, на основе которых можно сделать вывод о получении необоснованной налоговой выгоды, а также изменена трактовка некоторых из них. Так, например, о необоснованной налоговой выгоде сейчас может в т.ч. свидетельствовать несоответствие структуры доходов предприятия структуре расходов (такой признак не назван в Постановлении № 53), а взаимозависимость, как правило, считается признаком необоснованной налоговой выгоды, по мнению судов, не сама по себе, а только в том случае, если она повлияла на нерыночное ценообразование.

V. Риск переквалификации сделки связан с риском признания полученной налоговой выгоды необоснованной.

Пример. Достаточно распространенная ситуация: ваш контрагент – физическое лицо, с которым вы заключили гражданско-правовой договор по оценке проверяющих является трудовым, заключение же гражданско-правового договора направлено в данном случае на минимизацию страховых взносов.

VI. Риски работы с недобросовестным контрагентом (фирмой-однодневкой).

Безусловно, при желании можно выделить и иные налоговые риски, связанные с работой с контрагентами. Данная квалификация не претендует на титул «универсальной». Однако именно она, на наш взгляд, наиболее удобна для анализа налоговых рисков при совершении конкретной сделки, построении холдинговой структуры и т.д. Более того, конечно, на практике не всегда можно разграничить между собой те или иные налоговые риски, ибо они крепко связаны друг с другом.

Новое в оценке налоговых рисков.

Что же изменилось в подходе к оценке налоговых рисков в последнее время?

Выгоды нет – а претензии в ее получении есть….

Начнем с одного из ключевых рисков для налогоплательщика – риска признания полученной налоговой выгоды необоснованной. Когда раньше клиенты приносили нам для анализа схемы работы с контрагентами, до того, как оценивать признаки наличия (отсутствия) необоснованной налоговой выгоды, необходимо было понять, есть ли налоговая экономия в той или иной системе работы в принципе. Возможных варианта ответа в данном случае три: налоговая экономия есть и она очевидна; налоговая экономия есть, но, чтобы ее найти, надо хорошо постараться, ибо она завуалирована; налоговой экономии нет и как ее не ищи – найти ее все равно не удастся. В первом и втором случае стоило идти дальше и оценивать уже наличие-отсутствие признаков необоснованной налоговой выгоды, названных в постановлении ВАС № 53 и иных судебных решениях, в письмах ведомств, смотреть наличие-отсутствие деловых целей в сделке и т.д. Стоит отметить, что налоговые риски могли возникнуть не только в том случае, когда отношения с контрагентом целенаправленно выстраивались для получения налоговой экономии, но и тогда минимизация налоговых платежей возникала сама по себе в результате реальной естественной хозяйственной деятельности с никак не связанным с налогоплательщиком контрагентом. А вот если никакой налоговой экономии в результате совершения сделки не получалось – то и оценивать риски дальше, на мой взгляд, было не за чем.

Пример

Приведу самый простой пример, чтобы было понятно, о чем речь. Допустим, компания на УСН с базой «доходы» платит компании на ОСНО по договору 1 млн. рублей, та перечисляет с полученной суммы доходы в бюджет. Как ни старайся, ничего, кроме налоговых потерь в данной сделке мы не найдем. И по большому счету, здесь уже не важно, можно ли найти в сделке признаки получения сторонами налоговой выгоды (не важно, используют ли они в расчетах один банк или разные, носит ли их сделка разовый характер или нет и т.д.) – ибо и налоговой выгоды от этой операции нет.

Конечно, с такими элементарными схемами для оценки не приходили. Как правило, налогоплательщиков смущают сложные схемы работы с элементами агентских договоров, договорные отношения между предприятиями, фактически направленные на устранение дефицита оборотных средств в одной из компаний холдинговой структуры и т.д. И часто в том случае, когда никакой налоговой экономии выстроенные конкретные договорные отношения, они казались ему самому подозрительными в силу сложности и нестандартности.

Сегодня, если до этого вы придерживались в оценке налоговых рисков, связанных с обвинением в получении необоснованной налоговой выгоды, того же изложенного выше подхода, что и автор данной статьи, пришло время его несколько пересмотреть.

Недавно в ФАС Поволжского округа (см. Постановление этого суда от 25 мая 2017 г. N Ф06-12733/2016) было рассмотрено дело, иллюстрирующее, что налоговая выгода может отсутствовать, а претензии в ее получении могут быть.

Прежде всего стоит отметить, что дело было достаточно сложным. Сложность состояла в том, что в решении налогового органа и впоследствии судов содержится оценка ряда эпизодов деятельности налогоплательщика. Претензии в наличии необоснованной налоговой выгоды по одной части из эпизодов обоснованы; по другой – налицо отсутствие налоговой экономии при наличии претензий со стороны проверяющих. Именно поэтому суд в конечном итоге признает справедливыми только часть решения налоговиков. Текст судебного решения достаточно большой, поэтому мы не будем его полностью приводить в данной статье. При желании, зная реквизиты, читатели могут ознакомиться с первоисточником самостоятельно. В статье мы покажем для сравнения оценку судами только двух (а не всех) эпизодов дела (с оценкой одного из которых судьи согласились с налоговиками, а другого – суды второй и третьей инстанции – нет) и затем проанализируем данные эпизоды, проиллюстрировав при их помощи, какие правила в оценке необоснованной налоговой выгоды сохранились, а какие следует скорректировать с учетом новых веяний.

По результатам выездной налоговой проверке на ООО «МАН» был наложен штраф в размере 28 440 470 р. , доначислены налог на прибыль, НДС, НДФЛ в сумме 132 814 422 р.., начислены пени в сумме 26 256 923 р. Данное решение налогоплательщик в дальнейшем пытался обжаловать в Арбитражный суд Волгоградской области, однако в удовлетворении заявленных требований ему было отказано. Следующая судебная инстанция (Двенадцатый арбитражный апелляционный суд) решение суда первой инстанции отменила частично. Налогоплательщик, не согласившись с решением суда первой инстанции и постановлением суда апелляционной инстанции, обратился в Арбитражный суд Поволжского округа с кассационной жалобой, однако тот оставил решение второй инстанции в силе.

Эпизод, с оценкой которого налоговиками согласились судьи

ООО «МАН» (налогоплательщик, режим налогообложения _ ОСНО) и ИП Бочаров П.С. (режим налогообложения ЕНВД) совершали согласованные действия при реализации товара на основании заключенных между ними договоров поручения. Эти действия, по мнению инспекции и судов, были направлены на реализацию схемы минимизации налоговых обязанностей общества и получения им необоснованной налоговой выгоды.

В частности, между ООО «МАН» и ИП Бочаровым П.С. заключены два договора: по условиям одного из них ИП Бочаров П.С. (Доверитель) поручает ООО «МАН» (Поверенный) за вознаграждение от имени и за счет Доверителя совершать действия по оформлению сделки купли-продажи товара, заключаемой Доверителем с покупателем в торговых отделах Доверителя, по адресам, указанным в приложении N 1 к договору, путем приема денежных средств от покупателей Доверителя в необходимом количестве, выдачи им кассового чека и представления по их требованию всех иных документов, необходимых для представления в соответствии с законодательством РФ. По условиям второго договора в аналогичных обязательствах Доверителем выступает ООО «МАН», Поверенным — ИП Бочаров П.С.

Таким образом, с помощью ИП Бочарова П.С., по мнению инспекции и судов, занижалась выручка ООО «МАН», ибо доходы Бочарова являлись де-факто доходами самого общества.

Аргументы, позволяющие подтвердить данный факт, сводились к следующим:

1. Деятельность ИП Бочарова П.С. контролировалась ООО «МАН».

2. Реализация товаров ИП Бочарова П.С. преимущественно осуществлялась в пределах торговых площадей, используемых ООО «МАН». При этом арендованные предпринимателем у общества торговые площади фактически не представляли собой самостоятельную торговую точку с автономной системой торговли, отдельной кассовой линией, не были обособлены от торговых площадей, занимаемых товарами ООО «МАН».

3. Торговые помещения ИП Бочарова П.С. и ООО «МАН» имели общие входы, общие торговые залы, оформленные в едином фирменном стиле сети магазинов ООО «МАН», в которых находились и товары, принадлежащие обществу и товары предпринимателя.

4. Работники ООО «МАН» выполняли фактические действия по учету, контролю и реализации продовольственных товаров как от ООО «МАН», так и от ИП Бочарова П.С. Сотрудники сети магазинов ООО «МАН» осуществляли контроль за сотрудниками ИП Бочарова П.С., обеспечивали работу по выкладке товаров, подлежащих реализации, налогообложение которых осуществлялось с применением ЕНВД. Сотрудники ИП Бочарова П.С. подчинялись непосредственно управляющим магазинов ООО «МАН» и графику работы сети магазинов ООО «МАН».

5. Получение денежных средств от покупателей товаров ООО «МАН» и ИП Бочарова П.С. осуществлялось через единые кассовые линии (кассовые терминалы), при этом покупателям выдавался один кассовый чек, содержащий сведения о собственнике каждого товара. При этом, расчеты с покупателями осуществлялись работниками ООО «МАН» на всех кассах, в том числе принадлежащих ИП Бочарову П.С.

6. Выручка, полученная от продажи товаров ООО «МАН» и ИП Бочарова П.С., учитывалась через единое программное обеспечение кассовой техники, производилось совместное инкассирование выручки общества и предпринимателя.

7. Товары для ООО «МАН» и товары для ИП Бочарова П.С. поступали на склад и в магазины ООО «МАН», при этом доставка, разгрузка товара и его хранение осуществлялись силами ООО «МАН» ввиду отсутствия соответствующих работников у ИП Бочарова П.С.

8. Допросы свидетелей показали, что работники предпринимателя первоначально были приняты на работу к ИП Бочарову П.С., однако впоследствии перешли в ООО «МАН». С учетом вышеизложенного суды пришли к выводу о наличии у общества и предпринимателя общего трудового ресурса, а именно участии в деятельности ООО «МАН» по реализации товара лиц, формально являющихся работниками ИП Бочарова П.С. При этом, как показали опрошенные лица, для них не имело существенного значения их фактическое место работы, поскольку ИП Бочаров П.С. и ООО «МАН» воспринимались ими как единый субъект предпринимательской деятельности.

9. Более 90% денежных средств, поступающих на расчетный счет предпринимателя, перечисляются от ООО «МАН» в качестве оплаты по договору поручения.

10. В 2004 — 2008 гг. Бочаров П.С. являлся работником ООО «Волгаавтотранс», получал ежемесячный доход в виде заработной платы, при этом ООО «Волгаавтотранс» и ООО «МАН» — являются взаимозависимыми организациями, поскольку единственным учредителем ООО «Волгаавтотранс» являлся Воробьев Алексей Владимирович, родной брат Воробьева Андрея Владимировича — руководителя ООО «МАН».

Эпизод, с оценкой которого налоговиками не согласились судьи

В 2012 — 2013 гг. ООО «МАН» предоставляло Воробьеву А.В., являющемуся ООО «МАН», и его отцу Воробьеву В.А., займы в сумме 164 824 283 р. и 181 700 000 р. соответственно по ставке 6% годовых со сроком возврата — до 31.12.2015. При этом иным, невзаимозависимым лицам общество предоставляло займы по ставке 8-12%.

На основании этого инспекция пришла к выводу о необоснованном занижении ООО «МАН» доходов по займам, предоставленным Воробьеву В.А., Воробьеву А.В., произвела расчет процентов по займам в соответствии с главой V.1 НК РФ, начислив на установленный доход налог на прибыль.

Суд первой инстанции признал указанные выводы обоснованными. Суд апелляционной, а впоследствии и кассационной инстанции с данными выводами не согласился, ибо, по их мнению, при проведении выездной налоговой проверки инспекция вышла за пределы предоставленных ей полномочий, произведя на основании положений гл. 14.3 НК РФ корректировку цен в проверяемый налоговый период по сделкам общества с взаимозависимыми лицами, ибо нормы НК РФ позволяют проводить проверку обоснованности цен только в том случае если сделка (сделки) относятся к числу контролируемых и в том числе если сумма доходов по сделке соответствует установленным НК РФ критериям (что в данной ситуации не имело место быть). Кроме того, в силу прямого запрета, установленного в абз. 3 п. 1 ст. 105.17 НК РФ контроль соответствия цен, примененных в контролируемых сделках, не может быть предметом выездных и камеральных проверок. Следовательно, при проведении выездной налоговой проверки налоговая инспекция вышла за пределы предоставленных ей полномочий, произведя на основании положений главы 14.3 НК РФ корректировку цен по сделкам общества с взаимозависимыми лицами.

Кроме того, суды указали, что взаимозависимость участников сделок сама по себе не является доказательством получения налогоплательщиком необоснованной налоговой выгоды, а может иметь юридическое значение в целях налогового контроля, только если установлено, что такая взаимозависимость используется участниками сделки как возможность для осуществления согласованных действий, не обусловленными разумными экономическими или иными причинами.

Как следовало из пояснений налогоплательщика, Воробьев В.А. и Воробьев А.В. являются платежеспособными лицами, в связи с чем спорные займы относились к низкорискованным операциям, обычно влекущим понижение ставки кредитования. В проверяемом периоде Воробьев В.А. являлся собственником объектов недвижимости, часть из которых предоставлялась в аренду ООО «МАН», в связи с чем предоставление займа по более высокой ставке могло повлечь увеличение размера арендной платы и, следовательно, дополнительные расходы налогоплательщика.

Кроме того, что в проверяемом периоде Воробьев В.А., Воробьев А.В. неоднократно без взимания платы становились поручителями ООО «МАН» при кредитовании, в связи с чем предоставление займов по пониженной ставке имело целью сохранение сложившихся хозяйственных отношений с указанными лицами. Выдача займов Воробьеву В.А., Воробьеву А.В. займов по пониженной ставке позволит обществу впоследствии рассчитывать на предоставление в аренду торговых площадей и осуществление поставок товара на более выгодных условиях.

Суд апелляционной инстанции правомерно посчитал обоснованными доводы общества, приведенные в подтверждение экономической целесообразности предоставления займов Воробьеву В.А., Воробьеву А.В. по пониженной ставке, поскольку, предлагая данным лицам более выгодные условия предоставления заемных денежных средств, ООО «МАН» впоследствии рассчитывало на получение от своих контрагентов встречных льгот и сохранение сложившихся хозяйственных отношений.

Таким образом суд кассационной инстанции согласился с выводом апелляционной инстанции о том, что инспекция в ходе выездной налоговой проверки, установив факт взаимозависимости общества с контрагентами по сделкам (Воробьевым А.В., Воробьевым В.А.), ограничилась констатацией данного факта, не установив совокупность условий, свидетельствующих о согласованных действиях взаимозависимых лиц в целях получения необоснованной налоговой выгоды.

Рассмотрим первый из описанных эпизодов. Налоговой инспекцией были названы давно известные признаки наличия необоснованной налоговой выгоды: один и тот же персонал, фактическое осуществление работы на одной площади, де-факто контролируемой ООО «МАН», выполнение части функций, которые должны были выполнять работники индивидуального предпринимателя, сотрудниками ООО «МАН», наличие единого программного обеспечения, позиционирование отдельных элементов (ООО «МАН» и Индивидуального предпринимателя) как единой группы компаний. Относительно новым признаком является практическое отсутствие иных контрагентов у индивидуального предпринимателя, кроме ООО «МАН». Последний год данный признак широко используется налоговой инспекцией в качестве аргумента наличия налоговой выгоды при спорах с налогоплательщиками и при наличии иных доказательств недобросовестных действий налогоплательщика принимаются судами во внимание (ПИСЬМО от 19 января 2016 г. N СА-4-7/465@ МИНИСТЕРСТВА ФИНАНСОВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ И ФЕДЕРАЛЬНОЙ НАЛОГОВОЙ СЛУЖБЫ).

Что касается второго эпизода – то аргументация налоговой инспекции в данном конкретном случае отличается новизной. Налоговики одновременно пытались доказать и несоответствие цен рыночным, и наличие необоснованной налоговой выгоды. Апеллирование к тому, что цена сделки не соответствует рыночным ценам, суд отклонил, так как в данном случае при выездной налоговой проверке у налоговиков не было ни правовых оснований для проверки (перечень оснований в НК РФ исчерпывающий), ни правомочий. Однако меня, автора данной статьи в апеллировании к тому, что цена не соответствует рыночной, удивило другое. Изначально контроль цен (со времен, когда при их определении мы еще руководствовались старыми ст.20 и ст. 40) был введен для того, чтобы доначислить налогоплательщику выручку, которую он не отразил в учете. Допустим, юридическое лицо продает какие-то детали. 50% от реальной цены было перечислено официально; 50 % отдано наличными, минуя кассу (т.е. путем передачи неучтенного черного нала). Доказать, что кто-то кому-то что-то передавал, безусловно, в данной ситуации будет проблематично. Для того, чтобы избежать таких ситуаций в общем-то и был введен изначально контроль цен. Однако понятно, что неучтенные денежные средства физически нельзя передать самому юридическому лицу (тогда бы они официально поступили на расчетный счет или в кассу), неофициально их можно отдать только физическому лицу и де-факто они поступят в распоряжение владельца компании. А дальше последний или тратит эти деньги на фактические нужды предприятия (выдает черную зарплату, оплачивает выполнение работ для данной компании этими средствами), официально вносит их на счет компании и ими распоряжается уже она сама или забирает себе, любимому.

Если подозревать в данном случае владельца компании в совершении аналогичных злономеренных действий, то ситуация получается более чем странная. Владельцу компании выдали займ под 6% годовых, на самом деле он платил юридическому лицу черным налом гораздо больше. Разницу он передавал лицам, фактически являющимся владельцами компании, т.е. самому себе. Понятно, что данный возможный вариант действий представляется абсурдным.

Но может быть разгадка в том, что с помощью манипулирования ценами была получена какая-то иная налоговая выгода, не зря ведь налоговики апеллировали также к наличию необоснованной налоговой выгоды в данном случае?…. Но, увы, налоговой экономии в данной ситуации тоже никак не удается найти. Вот если бы общество платило проценты по кредиту учредителю, да еще и по завышенной ставке – тогда было бы понятно; в чем заключается налоговая экономия, в обратной же ситуации, кроме налоговых потерь, увы… ничего не видно.

Взыскание задолженности с другого лица

Еще одна новая тенденция – это взыскание долгов налогоплательщика с других лиц, как правило, его контрагентов. Нормы Налогового кодекса, позволяющие взыскивать долги налогоплательщика с других лиц, появились в нем несколько лет назад. Однако активная практика взыскания налоговиками долгов с третьих лиц стала складываться последние два года (Постановление АС Московского округа от 21.09.2015 по делу № А40-28598/13; Постановление АС Северо-Западного округа от 21.09.2015 по делу № А42-7582/2014, Решение АС Смоленской области от 31.05.2016 по делу № А62-864/2016, Решение АС Свердловской области от 25.05.2016 по делу № А60-5685/2016, Постановление АС Московского от 27.04.2016 по делу № А41-41949/15 и др.).

Раньше, как правило, если налогоплательщик искусственно вывел денежные средства или имущество из компании на другое юридическое лицо – налоговые органы пытались оспорить соответствующую сделку как недействительную, чтобы применить двустороннюю реституцию, вернуть все полученное по сделке сторонам, в том числе дорогостоящий актив, за счет которого должна быть погашена недоимка самого налогоплательщика по налогам..)

Сейчас зачастую налоговым органам рациональнее сразу же попытаться взыскать долги с третьих лиц. Напомним, что взыскивать налоги, неуплаченные налогоплательщиком за счет третьих лиц, налоговикам позволяет ст. 45 НК РФ. Согласно ей, налоговые органы могут взыскать налоги с третьих лиц, в судебном порядке в следующих случаях в целях взыскания недоимки, возникшей по итогам проведенной налоговой проверки, числящейся более трех месяцев:

 С зависимых (дочерних) обществ (предприятий) по долгам основных (преобладающих, участвующих) и наоборот с основных (преобладающих, участвующих) по долгам зависимых (дочерних), если с момента, когда организация, за которой числится недоимка, узнала или должна была узнать о назначении выездной налоговой проверки или о начале проведения камеральной налоговой проверки, произошла передача денежных средств, иного имущества основному (преобладающему, участвующему) обществу (предприятию) и если такая передача привела к невозможности взыскания указанной недоимки.

Данные правила также применяются, если налоговым органом будет установлено, что перечисление выручки за реализуемые товары (работы, услуги), передача денежных средств, иного имущества основным (преобладающим, участвующим) обществам (предприятиям), зависимым (дочерним) обществам (предприятиям) были произведены через совокупность взаимосвязанных операций, в т.ч. в случае, если участники указанных операций не являются основными (преобладающими, участвующими) обществами (предприятиями), зависимыми (дочерними) обществами (предприятиями).

Кроме того, данные правила также применяются, если налоговым органом в указанных случаях будет установлено, что перечисление выручки за реализуемые товары (работы, услуги), передача денежных средств, иного имущества производятся лицам, признанным судом иным образом зависимыми с налогоплательщиком, за которым числится недоимка.

Иначе говоря, если по иным причинам (один юридический или фактический адрес; персонал, переходящий от одного юридического лица к контрагенту и т.д. ) суд сочтет вас с вашим контрагентом взаимозависимыми – то при определенных условиях с вас могут быть взысканы долги по налогам вашего делового партнера.

Риски, связанные с недобросовестностью контрагента: новое в подходе к оценке рисков

До 2015 г. (появление системы BIG DATE) весьма актуальными были статьи по проверке добросовестности контрагента. Безусловно, зачастую налогоплательщик сам априори знал, какие из его контрагентов добросовестные, а какие – не очень. Но на случай возникновения претензий от налоговых органов стремился заручиться доказательствами своей осмотрительности. Стоит отметить, что количественный состав документации, подтверждающий, что налогоплательщик выполнил все возможные действия, чтобы убедиться, что контрагент – не фирма-однодневка существенно отличался, в зависимости от того, брались ли при его составлении за основу письма ведомств или судебная практика. Суды, как правило, требовали от налогоплательщика минимум бумаг (а иногда и говорили, что просто достаточно убедиться, что контрагент зарегистрирован в установленном порядке), в то время как ведомства советовали собирать о контрагенте достаточно обширный перечень сведений.

В 2015 году появилась система DIG DATe и если ваш контрагент не начислил по сделке с вами и не показал в декларации НДС – это становилось достаточно быстро очевидно налоговым органам. Если налогоплательщик в судебном порядке не собирался доказывать свою правоту – гораздо актуальнее было не демонстрировать налоговикам собранные по контрагенту бумаги, демонстрируя свою осмотрительность, а попросить последнего скорректировать свою декларацию.

Кроме того, свои подходы к оценке рисков необходимо также скорректировать в связи с вступлением в силу поправок в Налоговый кодекс (ст.54.1) и выпуском ФНС письма от 16.08.2017 № СА-4-7/16152@, разъясняющего новые нормы налогового законодательства.

Из данных документов можно сделать вывод, что об отсутствии необоснованной налоговой выгоды в первую очередь свидетельствуют:

1.наличие деловой цели;

2.реальность хозяйственной операции (т.е. совершение ее контрагентом);

3.отсутствие подконтрольности контрагента и третьих лиц (юридической или финансовой) налогоплательщику.

А вот , «нарушение контрагентом налогоплательщика законодательства о налогах и сборах…не могут рассматриваться в качестве самостоятельного основания для признания уменьшения налогоплательщиком налоговой базы и (или) суммы подлежащего уплате налога неправомерным.», согласно новой редакции ст. 54.1 НК РФ. Так же и в письме ФНС от 16.08.2017 № СА-4-7/16152@, указано, что новыми нормами НК РФ не предусмотрено оценочное понятие «непроявление должной осмотрительности». Формальные претензии к контрагентам (нарушение законодательства о налогах и сборах, подписание документов неустановленным лицом и т.п.) при отсутствии фактов, опровергающих реальность совершения заявленным налогоплательщиком контрагентом сделок и операций, не являются самостоятельным основанием для отказа в учете расходов и в налоговых вычетах по сделкам (операциям).

Как эти нормы и разъяснения будут применяться на практике — покажет время. Пока что-либо прогнозировать рано. Скорее всего, вопросы к налогоплательщику, у которого «не сойдутся» начисления НДС по сделке с декларацией контрагента — все же будут (иначе, для чего была создана данная информационная система?). Другое дело, что доказав наличие деловой цели, реальности хозяйственной операции и отсутствия подконтрольности контрагента (даже при отсутствии доказательств добросовестно проведенной проверки относительно него) — теперь вам скорее всего будет проще выиграть налоговый спор в суде.

Посетить наши семинары о налоговых рисках:

Программа «Обзор изменений лета-осени 2017 г. (контроль за налогоплательщиком)»

Nika, risk plan